Бонни Паркер умирала. Нет, конечно, это было не так, но согласитесь, что звучит красиво? Как начало какого-то жутко печальной драмы, где в самом начале показывают смерть главного героя, а потом отматывают на пять лет назад, чтобы показать его вновь, такого весёлого и беззаботного, ещё и не подозревающего о том, какой бесславный и трагичный конец его ждёт. Так и мы тоже давайте на какое-то время обратим свои взоры в прошлое, дабы отвлечься от тех событий, которые могли бы... ну, или вот-вот прервут жизнь этой некогда безумно везучей девушки. Но, конечно, пять лет это слишком далеко, даже год — многовато, давайте заглянем в события совсем недавние, которые послужили, можно сказать, отправной точкой тому, что перед нами разворачивается в данную минуту.
***
Банда Барроу бежала. В панике, но отчаянно пытаясь сохранить холодную голову, а у кого-кого, у Клайда это получалось лучше всех остальных, автомобиль двигался по просёлочной дороге, погони не было слышно, но казалось, что стоило им остановиться, как тут же из-за всех кустов выскочат копы и даже шанса на спасение уже не будет. Кто бы мог подумать, что их выдаст мальчишка-посыльный, который... который что? Где они прокололись? Бонни была уверена, что ориентировок на них у полиции не было, точнее как... они не знали их лиц. Парики, маски, костюмы — над визуальной составляющей они поработали довольно серьёзно, камеры ни разу не засекли их лиц, единственная плёнка, которая могла хоть что-то дать была в итоге уничтожена. С другой стороны, конечно, был автомобиль — цвет, номера, марка, плюс ... примерное количество человек, две женщины, трое мужчин...
— Ты можешь перестать выть?! — Бонни не выдерживает, когда Бланш на заднем сиденье издаёт какой-то особо протяжный всхлип, вырывая её из размышлений, но вопреки привычке она не кричит на столь неприятную ей особу, а сдержанно и почти ласково шипит, если такое определение здесь вообще уместно. — Ему нужен покой...
Взгляд обеспокоенно скользит по сваленному бесформенным кульком телу Бака, за которого так отчаянно цеплялась его жена, вся перепачканная в крови, а затем не менее взволнованно на Клайда, который в этот момент, казалось, был мистером "Сосредоточенность", что не отводил взгляда от дороги. Было очевидно, что с таким ранением шансов выжить у Бака почти не было, тем более учитывая, что отвезти его в госпиталь они не могли, но озвучивать подобные мысли вслух Бон тоже не решалась, как минимум, это вызвало бы очередную волну истерики у, кажется, немного притихшей Бланш, ну, и лишний раз расстраивать Клайда тоже не хотелось. Можно было не сомневаться, что он точно также адекватно воспринимал ситуацию и осознавал, чем для всех них грозило промедление. По сути, именно на него сейчас, как на лидера, ложилась эта ответственность — жизнь брата на одной чаше весов, жизни всех остальных на другой. Не хотелось бы Бонни оказаться на его месте, но она была на сто процентов уверена в своём Клайде, он не мог принять неверного решения, но от последствий даже ему не удалось бы скрыться. Так что девушка просто аккуратно кладёт ему руку на плечо и легонько сжимает в попытке хоть как-то подбодрить, на секунду в его ярко-голубых на фоне надвигающихся сумерек глазах мелькает ответная нежность, и вновь пустота — он полностью захвачен дорогой и, вероятно, не хочет пока возвращаться в суровую реальность. Не стоит его тревожить, но Бонни всё же поддаётся порыву, коротко целует его в плечо и откидывается обратно на сиденье, отвернув голову к окну, чтобы забыться в бесконечной череде кустарников и пролетающих мимо столбов.
***
Бонни спала и ей снился чудесный сон. Ей снился дом у озера с белыми колоннами, снился приятный бриз, что обдувал прохладой в знойный летний день, ей представлялся большой кувшин лимонада, по которому крупными каплями стекала влага и снился голос. Голос мужчины, которого она любила больше всего на свете, но который всё никак не хотел становиться её. Она никогда не считала, что не интересна ему, ну, возможно, только в самом начале, когда они только познакомились и Клайд так бесцеремонно отшил её, но не прошло и нескольких минут, как увлечённая его пламенной речью, она вновь во все глаза смотрела на него как на самого удивительного человека за всю её жизни, человека, который наконец-то разглядел в ней что-то особенное, пусть даже и откровенно проходясь в тот день по ушам тщеславной девчонки, но она совершенно без сомнений вновь села к нему в машину, чтобы он увёз её в чёртов закат на встречу новой особенной жизни, такой жизни, которую оба они заслуживали. Бонни снилось то, чего она сейчас желала больше всего на свете — спокойствие и покой, ей снилось умиротворение и счастье, о котором она мечтала глубоко в душе, но сама того не осознавала, возможно, или не была готова или... Была просто не создана для подобного — глянцевое счастье, сошедшее с голубого экрана в прайм-тайм. Она никогда не хотела быть одной из тех домохозяек в идеально выглаженном платье, что варит супы и настирывает сорочки своему мужу, офисному работнику, метящему на повышение. Нет-нет, Бонни Паркер не верила в неизбежность и фатализм, она считала, что каждый сам способен строить свою судьбу, вот и она выбирала тот путь, который был близок её сердцу, несмотря на то, что это могло стоить ей жизни. Перед глазами резко темнеет, девушка пытается вздохнуть, но ощущает во рту лишь сухие листья, что бесцеремонно забиваются ей в глотку при каждой попытке глотнуть кислорода, так она проваливается в самый ад аккурат с новенького кипельно-белого шезлонга возле искрящего на солнце бассейна. И её поглощает пламя. И тихим хриплым вскриком она просыпается, тут же ощущая на себе холодные, будто лёд, руки и голос, который шёл за ней по пятам даже в ад. Клайд шепчет ей что-то глупое и бессвязное, убаюкивая обратно в сон.
Бонни вновь оказалась в центре того злополучного поля, на котором их во второй раз настигла полиция. Крики Бланш эхом разносились между деревьями, заглушая дежурные требования людей в форме; они отражались от древних стволов, целясь аккурат в висок, чтобы добить беглецов, если это не получится сделать у пуль. В ушах звенело, а сердце колотилось где-то в горле всё то время, пока они втроём, отчаянно преодолевая все препятствия, что подкидывал им лес, бежали от погони. Впереди Клайд, Мосс чуть поодаль, оба напоминали диких зверей, что спасаются от пожара. В голове миллиард мыслей и пустота одновременно, казалось, что вот-вот черепная коробка просто разорвётся изнутри, не выдержав такого напряжения, но одна установка лишь ясно пылала на обратной стороне век: бежать! Не останавливаться ни при каких условиях. Обе машины превратились в решето, единственный шанс — укрыться_затеряться где-то в лесной чаще, но даже он истлевал прямо на глазах, с каждым мгновением лишая надежды. Крики на поле, кажется, затихают, или просто больше не могут дотянуться своими костлявыми липкими пальцами до вашего слуха, вот, впереди высокая трава, возможно, дальше ещё поля, вы проезжали большие кукурузные посевы, но яркая алая вспышка затопляет всё вокруг. И Бонни вся превращается в боль, с головой погружаясь в насыщенно-красную воду реки. Какой из кругов ада теперь распахнул свои гостеприимные объятья? А где-то вдалеке раскаты грома сотрясают небеса.
***
Слипшиеся веки поддаются не сразу, голова гудит, а в грудине ощущение парящей пустоты — будто чёрная дыра поселилась где-то между желудком и лёгкими, в комнате полумрак, только тонкая полоска света пробивается через задёрнутые засаленные шторы. Бонни пытается пошевелиться, пытается подняться, но тут же голову пронзает болью, а рука начинает неприятно зудеть — из вены на сгибе локтя торчит иголка, закреплённая обычным белым пластырем. Где она находилась — понять не удавалось, так что лёгкие уколы паники начали волнами расходиться по обессиленному телу, но она точно слышала что-то... Гром или это был взрыв? Глаза удаётся всё-таки открыть и даже сфокусировать взгляд на каком-то шевелении в противоположном углу комнаты... Клайд? Клайд! Хотелось подскочить и броситься к нему в ту же минуту, но не было сил даже поднять руку, только в совершенно бессмысленном жесте провести ногтями по одеялу, сжимая ладонь, пока сердце отчаянно задёргалось в рёбрах, от каждого удара, кажется, сотрясая весь мир вокруг.
— Клайд?